Персона
Продолжение. Начало ? в первой части
Всё сильней моросил дождик, наполняя лужи холодной влагой. По дивногорской набережной бродила Осень. Она стучала в окно порывами сентябрьского ветра, барабанила по подоконнику рябиновой веткой, словно прося впустить ее в уютную кухню. Наверное, Осень замерзла, гуляя по набережной, и хотела посидеть с нами, выпить горячего чаю, послушать удивительный рассказ Надежды Семеновны.
Фергана
До города Маргилана Узбекской АССР Надежда добралась поездом поздней ночью. А до района Киргули (что-то вроде ферганских Черемушек), где жила родная мать, нужно было еще доехать на автобусе. Повезло, что попутчики-узбеки подбросили на машине до местного клуба. Они предлагали девушке пойти к кому-нибудь из них переночевать, а уж завтра заняться поиском нужного адреса. Но Надя, испугавшись их настойчивых уговоров, твердо решила остаться возле дверей клуба.
Пока узбеки на ломаном русском доказывали, что ночевать на улице не менее опасно, чем пойти к кому-то из них домой, на улице показалась русская женщина, возвращавшаяся с работы с ночной смены. Узнав, что Надя росла в детдоме, а теперь приехала в Фергану и ищет мать, женщина пожалела девушку и взялась проводить ее. Материн дом нашли быстро, постучали в дверь. Долго никто не открывал. Наконец послышалось: «Кто там?». Добрая Надина провожатая ответила: «Я привела Вашу дочь». Дверь приоткрылась, и мать выглянула в щелку, разглядывая Надю и ее спутницу. Но дочери не узнала, и попросту захлопнула дверь перед самым ее носом. Женщина попыталась уговорить Надю переночевать у нее, а утром снова прийти поговорить с матерью. Но Надя твердо решила, что будет сидеть на крыльце, пусть даже всю ночь. Тогда провожатая стала что есть сил колотить в дверь. Нина снова выглянула и, уже вглядевшись хорошенько, наконец-то узнала Надю.
На следующий день мать сказала Наде: «Никому не вздумай говорить, что ты моя дочь. Представляйся родственницей, приехавшей погостить». И дело не только в том, что ей было стыдно. В консервативной мусульманской стране никто бы хорошо не отнесся к тому, что Нина бросила дочь в младенчестве.
Около недели по приезде Надя жила у матери, которая с двоими детьми занимала две комнаты в трехкомнатной квартире. В третьей жила пожилая немка. К тому времени Нина уже была тяжело больна раком легких и на работу ходить не могла. Чтобы избежать прогулов, мать попросила Надю выйти за себя. Работала Нина на стройке.
Поначалу девушке разрешили подменять «родственницу», но потом прораб
сказал, что, во избежание неприятностей, Нине лучше всего оформить больничный. Мать увезли в больницу, сделали операцию по удалению одного легкого. Надя ухаживала за ней, навещала и старалась выполнять ее все ее просьбы. Из-за болезни женщина стала очень капризной, но Надежда жалела ее и продолжала приходить в больницу. Однажды Нина все-таки попросила прощения у Нади, и девушка простила. Как можно было этого не сделать, когда видишь умирающую мать. Да, пусть бросила, не хотела признавать, но она все равно была матерью – той, которая носила под сердцем. Через три дня после того, как мать попросила прощения, Наде исполнилось восемнадцать лет.
Одна из соседок помогла Наде устроиться на завод в Маргилане, ее взяли табельщицей. Девушке выделили койко-место в общежитии. Коллеги помогали новенькой, давали советы по работе. И вроде все шло неплохо целых четыре месяца до того дня, когда к Наде подошла парторг с сообщением, поразившим, как молния: «Тебя сегодня ночью будут воровать». Да, несмотря на то, что это была страна Советов, дикий обычай кражи девушек с целью их дальнейшей выдачи замуж цвел пышным цветом. Парторг тихонько указала на мужчину, который решил стать Надиным мужем, и девушка пришла в ужас. Некрасивый кривоногий
Наде 17 лет
узбек никак не подходил в кандидаты в мужья. Не пожелав повторить участь героини «Кавказской пленницы», Надя решилась бежать из Узбекистана.
Побег
Сборы были недолги. Надя прямо посреди рабочего дня вышла с проходной с табелем в руках под предлогом того, что ей нужно вернуться в общежитие за каким-то документом. Организовать побег помогла все та же парторг. Несостоявшийся жених был богат, и у него были связи, поэтому уехать из Узбекистана нужно было как можно скорее и как можно дальше. Был только один выход – ехать на Кавказ, в город Георгиевск к брату Мише. Парторг дала на дорогу денег, соседки по общежитию помогли собраться и проводили на вокзал. Там Надю уже искали друзья жениха. Девчонкам пришлось прятаться под стол в привокзальном кафе, чтобы их не заметили. Сев на поезд, Надя рассказала проводнице о том, что ее могут искать, и знакомая с местными обычаями женщина пообещала спрятать Надю в случае неприятности.
Была зима, а у девушки не было даже теплой одежды. Из Ферганы она сбежала в летних туфлях и тоненьком пальто. Ранним утром поезд прибыл на конечную станцию – поселок Хаваст (Узбекистан, Сырдарьинская область). Повсюду лежал снег, темно. На станции лишь одно ветхое строение, внутри – окошечко с надписью «Касса». Рядом, подперев рукой голову, дремал какой-то парень. Он проснулся, увидел красивую девушку. Надя присела рядом, разговорились. Она рассказала, как ее хотели украсть и что теперь она держит путь в Баку, чтобы оттуда добраться до Георгиевска. Оказалось, что ей и молодому человеку, который представился Тофиком, предстоит плыть на одном пароходе.
Парень проникся сочувствием к несчастной беглянке. Открылась касса, и он купил Наде билет на свои деньги, хотя девушка возражала. Вызвал такси до пристани. Приехали на берег, и Тофик сказал: «Стой здесь с чемоданом, я за тобой вернусь». Надя впервые в жизни видела пароход и с восхищением разглядывала его. Он был огромный и белоснежный. Вскоре к ней подошли две девушки в форме и сказали Наде следовать за ними на судно. Поднявшись по трапу, Надя увидела Тофика. Он уже совсем не походил на простого парня с богом забытой станции – настоящий красавец в морской форме. Оказалось, что он на этом пароходе работает.
По прибытии в Баку Тофик убедил Надю остановиться у его бабушки, так как поезд до Георгиевска был не скоро. На такси доехали до бабушкиной, как выразился Тофик, дачи. Но оказалось, что дача слишком скромное название для того дворца, который встретил Надю. Небольшие заборчики, все сверкает белизной мрамора. Надя в изумлении вертела головой по сторонам, разглядывая всю эту небывалую южную красоту. Бабушка встретила гостью с радушием, свойственным местным жителям. Вскоре наступило время ехать на вокзал. Тофик проводил Надю, убедился, что она благополучно села в поезд.
Глядя на желтый березовый лист, прилипший к оконному стеклу, я невольно сравнила его судьбу с судьбой Надежды Семеновны. Оторванную от родной матери, ее всю жизнь несло куда-то, словно этот лист, схваченный порывом ветра. Но она, несмотря на все превратности судьбы, не растеряла оптимизма и доброго отношения к людям.
Новозаведенное
В Георгиевске Надя разыскала дом, где жил брат Миша. Когда она, словно снег на голову, появилась на пороге, Мишина жена Лида поначалу не поверила, что это действительно сестра, и даже заподозрила неладное. Ведь он никогда о ней не рассказывал. Чтобы убедить Лиду, вместе отправились к Мише на работу. Тот работал сварщиком, женщины застали его за делом – он был в каске. Лида, оставив Надю позади, подошла к мужу и долго что-то ему говорила. Поначалу он из-за шума стройки не разобрал слова и, отмахнувшись, хотел снова приняться за работу, но жена не унималась. И вдруг до него дошло. Сняв каску и посмотрев на сестру, он радостно улыбнулся: «Надя!»
Вечером поехали в деревню Новозаведенное крестить Мишиного сына Сашку. После крестин, как водится, собралось застолье. За праздничным столом двоюродный брат Лиды Володя, глядя на Надю, вдруг объявил: «Я женюсь на этой девочке!». Надя неожиданно для самой себя согласилась, хотя жених был старше на восемь лет. Уже на следующий день Владимир приехал свататься и, получив согласие, увез Надю в Новозаведенное. На другой день сходили в сельсовет и расписались. Владимир и его друг, который был свидетелем, за углом сельсовета распили бутылку. На этом торжество кончилось.
Но семейная жизнь не задалась. Владимир оказался очень ревнив, а его мать,
в свою очередь, ревновала сына к невестке. Вскоре после свадьбы Надя забеременела. Но свекровь не давала ей расслабиться. Уже будучи на большом сроке, Надя выполняла много тяжелой работы – месила ногами глину, таскала воду. Помимо этого, ей приходилось работать в садах и на виноградниках, чтобы заработать деньги. Даже соседки выговаривали Надиной свекрови, что нельзя так напрягаться беременной, но та только отмахивалась, мол, денег нет, пусть помогает. Как и следовало ожидать, роды прошли тяжело. Продержалась Надя четыре года, а потом не выдержала и, забрав маленькую дочку Галю, уехала к маме Маше в Советское.
Дальний север и переезд в Дивногорск
Конечно, в деревне работу найти было невозможно, и Надежда с дочерью уехали в Бугуруслан. Там она устроилась на работу, познакомилась со своим нынешним мужем Геннадием, с которым они вместе уже больше полувека. Родились еще двое детей – близнецы. Семье дали трехкомнатную квартиру, детей устроили в садик. Но жили небогато, денег постоянно не хватало. По рекомендации друзей Геннадию удалось устроиться на севере, а вскоре вслед за мужем перебралась и Надежда. В поисках лучших рабочих мест они добрались до поселка Нях (теперь это Нягань) Ханты-Мансийского автономного округа. Надежде Семеновне нравился север, где они прожили более двадцати лет.
Как-то раз она приехала в Бугуруслан и, гуляя по городу своего детства, увидела объявление об обмене квартиры на квартиру в Дивногорске. Что это за Дивногорск такой, она не знала, и спросила об этом своего товарища. А тот рассказал, как однажды ездил в Красноярск и побывал в чудесном городе, окруженном горами, был на экскурсии на ГЭС. Рассказ впечатлил Надежду Семеновну, и они с мужем решили, что экстремальных северных холодов с них хватит, и пора перебираться поближе к экватору. В 2004 году они переехали в Дивногорск. Здесь они счастливы. Дети выросли, и каждый из них нашел свое место в жизни. Надежда Семеновна не устает наслаждаться сибирской красотой, которая окружает ее повсюду в нашем городе. Помимо рукоделия, занимается хоровым пением в хоре «Кедриночка» в ДК «Энергетик».
Сейчас, когда все плохое забыто, из памяти стерлись обиды, она за чашкой чая с удовольствием рассказывает о своей жизни. Не обижается на мать, уже давно простила. Я не могла не спросить, считает ли Надежда Семеновна, что жизнь сложилась бы лучше, если бы мама не бросила дочь, которая оказалась в детдоме. Но Надежда Семеновна покачала головой. Было бы не лучше – было бы просто по-другому. Кто знает, как бы сложилась жизнь, не будь в ней череды событий, о которых рассказано в этой статье. Никто не знает. Это была бы уже совсем другая история. Нить ее судьбы заплела затейливый узор, словно кружево оренбургского платка.
Катерина Абаулина
Фото из личного архива
Н.С. Савиной
