Уже почти полвека я живу в Сибири, родилась здесь, то есть коренная сибирячка, хотя к коренным народам Сибири не имею отношения.
Такая же ситуация и у большинства моих друзей, знакомых. Коренные народы Красноярского края – это малочисленное население, а осваивать Сибирь приехали люди с разных территорий огромной страны.
Среди моих одноклассников были татары, немцы, белорусы, украинцы, казах, эстонка… Но в свидетельстве о рождении каждого из нас значилось: «русский(ая)». Мы, безусловно, друг от друга отличались не столь принципиально, и всё же заметно – в некоторых моментах обустройства быта нашими родителями, например. В те времена всё должно было быть «как у всех». Даже имена «нивелировались» под общепринятые.
Папу моего одноклассника Игоря Рахманкулова все звали «дядя Рома», а он – Рашид. Папу Саши Акулова все звали «дядя Миша», а он – Моисей. Почему так делали? Неужели сложно запомнить имя человека – его имя, важное для него, которое дали родители?..
Так происходит и сейчас. Вот диалог с отцом моего ученика по телефону: «Здравствуйте, Абдулмаджид Мерзомуродович, это классная Вашего сына»; «Добрый день, Светлана Леонидовна! Можно Мишей меня называть, меня все так называют»; «Мне несложно, у Вас красивое имя… Вы ж моё помните?»; «Спасибо…». Рома – таджик по папе, русский по маме, а по документам – россиянин. Выходит, все мы (и Зульфии, и Паули, и Марлены, и Светланы) сейчас фактически «привязаны» к территории, но никак не к культуре народа. А именно через культуру можно прочувствовать, «прощупать» то, что все сейчас называют ментальностью.
Я танцевала в детстве народные танцы и, быть может, не достаточно внимательно слушала пояснения Галины Ильиничны Мининой – нашего хореографа. Но многое помню до сих пор. При постановке каждого танца она нам говорила, как должно быть: «…мужчина- лезгин в танце гордо, высоко-высоко, на полупальцах, расправив руки, как крылья, словно парит вокруг своей орлицы – нежной, скромной, со взглядом из-под руки…». И сейчас, бывая на различных мероприятиях, я с удовольствием общаюсь с носителями культуры разных народов.
Не так давно, в МВДЦ «Сибирь» разговорилась с бурятами. И вспомнила, что девчонкой танцевала «Цветок Байкала», с элементами бурятского народного танца. Они в момент включают музыку на своих телефонах – и мы танцуем! Было здорово! Меня даже в девичий бурятский костюм
нарядили.
А на Хайнане мы с подругой Ольгой были поражены тем, что китайцы по утрам и вечерам все (!) выходят на занятия с элементами Ушу или танцуют. Мы попробовали и то, и другое, учиться никогда не поздно. Но когда увидели, как там под нашу «Смуглянку» бальные танцы исполняют, – в ответ «жахнули» свою, русскую плясовую. Китайцы сначала просто аплодировали, а потом с нами в пляс пустились, заулыбались! Так вот откуда у меня энергия! Ведь выстукивая каблучками дроби, мы выбиваем из себя негатив, а кружась – получаем позитив.
Раньше на данную тему как-то не задумывалась. Народный танец (и песня, и рукоделие) – это же ментальная кладовая наша. Мне посчастливилось быть заряженной танцевальной культурой разных народов. Поэтому я могу чувствовать себя настоящей сибирячкой, вобравшей в себя через пластику движений суть национальных особенностей, единых в главном – любви, открытости, доверии к себе и людям. Именно так сибиряков «вычисляют» в других территориях: «А, улыбчивая, из Сибири? Точно! Сибирячка!»
Главное, о чем хочется сказать, – к какой бы национальности вы себя ни относили, праздник Дня народного единства объединяет нас еще больше. Чтобы Россия была сильной, а мы в ней – счастливыми!
Светлана ЗАУШИЦЫНА
