| Творчество наших читателей
Баба Зоя
Нередко соавторами журналистов в подготовке публикаций в газету выступают дивногорцы. Они рассуждают на злободневные темы, спорят о ранее напечатанных материалах, делятся поэтическим творчеством и прозой. Рассказ, который сегодня мы предлагаем вниманию – один из ярких тому примеров. На наш взгляд, он получился небезынтересным, а потому мы решили познакомить с ним и наших читателей.
____________________
Баба Зоя торопилась домой: на обед к ней обещала заглянуть соседка, Михайловна то есть. Вчера вместе ходили в ветеранский клуб, где чествовали пожилых людей. На чаепитии было шумно, весело, вот и сговорились они о новой встрече: вдвоём щи хлебать куда интереснее, чем в одиночку. Правда, с Михайловной они успели чуточку поспорить, но что с того? Она, Михайловна, раньше занимала какой-то невысокий пост и очень любила, чтобы к её мнению и теперь прислушивались (впрочем, кто этого не любит). «Нежные какие нашлись! – выговаривала соседка своим оппонентам. – Пожилые – от слова «пожить»! Радуйтесь, что вы пожили на свете и не критикуйте того, в чём не разбираетесь».
Но к названию этого праздника пенсионеров отношение у бабы Зои стойкое и со временем – нет, не меняется, хотя годков ей немало – 70 с хвостиком. Но это другие, окружающие люди замечают её законные 70 и всякие там морщины и хвостики, но она-то лучше других о себе всё знает!.. И знает она, что вполне ещё шустра и сноровиста, не каждой молодухе за ней угнаться в некоторых делах. Иногда случается, что не удержится и даже похвалит себя вслух – а кто же ещё это сделает, если не она сама?..
Баба Зоя постояла немного
как в забытьи и направилась к своей квартире. Войдя внутрь, она почувствовала облегчение. Приставила сумку к стене на обычное место, села
на табурет и тихо заплакала.
Подойдя к пешеходному переходу, баба Зоя хотела отвлечься от гудящего роя мыслей и сосредоточиться на дороге, ведь некоторых лихачей даже зебра не останавливает, но быстро успокоилась, не увидев никакой опасности, и снова вернулась к сопровождавшим её размышлениям. Вспомнила, как на прошлой неделе ездила в краевой центр на погост, где похоронен её муж: как долго добиралась туда на автобусах и как быстро и ловко потом управилась со всеми сорняками, опавшими листьями, отросшими ветками черёмухи и со своим давним врагом – высоким толстым лопухом. Давно заметила: чем дольше период её непосещения могилки, тем больше наглеет и распоясывается этот зелёный разбойник. Летом она подхватила вирус и не приезжала, зато репей набрался силы, вольготно цвёл, а теперь встречал назойливыми колючками и закостеневшим стволом – насилу она его одолела, забывши захватить из дома нож.
Хотела даже чертыхнуться на чертополох, но сдержалась – старалась не упоминать рогатого, тем более в таком месте. Сердясь молча (и уже как будто не всерьёз, увлёкшись работой), ствол она изломала, от липучек избавилась, но корень зла опять не поддался и остался в земле. Прямо на краю могилки мужа. «Неспроста, – подумала женщина. – Это мужнин упрёк. Обижается он на долгое моё отсутствие, вот и царапает потом колючками. Да, неспроста…». Но, фигурно разложив новёхонькие магазинные цветы нежного оттенка, она всё-таки залюбовалась тем, что получилось, пересиливая печаль. Вот тогда и похвалила себя, совсем тихо, но вслух…
Уверенным шагом баба Зоя уже шла к дому через парк, который местные жители назвали немудрёно – «деревянным». «Так и есть, – рассудила женщина. – Всё здесь из дерева сделано, чего и с названием мудрить». Глядя на отстранённые и задумчивые лица редких прохожих, она и сама вновь задумалась… «Странно, почему так? Мрамор тот же, фотография та же, а лицо мужа с каждым годом будто стареет… Ему же всего 32, а выглядит, как пенсионер. Тоже мог бы ходить теперь на эти праздники… Нет, он бы не пошёл, не для его характера…».
Незаметно для себя она перешла следующую улицу и спустилась в овраг. Несмотря на довольно крутой спуск, узкую наклонную тропинку и грязь в непогоду, здесь ходят многие горожане, сокращая путь. И баба Зоя нередко ныряет в овраг, когда спешит. И сейчас она спешит. Но вдруг отвлеклась и начала улыбаться. С чего бы это? Опять лопухи… По краям тропинки они вставали летом стеной, наклонялись и тянули свои липучие лапы так же напористо, как и тот репей на далёком погосте. Всякий раз, когда баба Зоя сворачивала в овраг, она не забывала задать репейникам трёпку и обламывала ветки с приставучими шариками, которые так и норовили впиться в одежду. Она даже прозвище себе придумала – «враг лопухов». Сейчас, как ни странно, их не было видно: может, выкосили?..
Ещё одно неудобное место в овраге – ручей с хлипким наклонным мостиком. В зимнюю гололедицу прохожие имеют привычку совершать здесь разные прыжки, завершающиеся болезненными приземлениями. Свидетелем этих пируэтов баба Зоя становилась всегда с шумным вздохом испуга и сострадания. Да и сама, что скрывать, скользила и падала иногда на коварной переправе.
И вдруг – что это? Совсем рядом кто-то бросил ещё пару досок, получился другой мосток, ненаклонный, ровный. Ах, добрый человек! Только вот незадача: новый мостик, похоже, понравился и вороне. Баба Зоя подошла совсем близко, а чёрная суровая птица и не думала давать ей дорогу. И снова вспомнился погост: печальная тишина и беспардонное карканье. Вороны там чувствуют себя хозяевами, особенно им было вольготно, когда люди оставляли много съестного.
Однако в последнее время всё реже устраиваются посиделки среди тишины, всё меньше остаётся сторонников «тарелочек и рюмочек» на граните и мраморе.
«Кыш!» – баба Зоя взмахнула рукой на ворону. Только после её взмаха птица, видимо, вспомнила о предназначении своих крыльев, нехотя зашевелилась и полетела прочь, набирая высоту. Ступив на мосток, баба Зоя по инерции продолжала смотреть на место, где минуту назад была ворона, и, подойдя ближе, заметила… гвоздь, торчащий немного криво шляпкой вверх. Рядом ещё один, не до конца забитый. «Вот и добрый человек, – огорчилась баба Зоя. – Куда же он так торопился? Не сделал всё как надо, не довёл до ума…». Тут же вспомнила: «И сама я спешу очень».
Но она так обрадовалась вороньей подсказке – могла ведь зацепиться, упасть, порвать свои единственные ботинки, – что немедленно остановилась, оглядываясь по сторонам. Рядом с мостиком валялся грязный лишний кусок, отпиленный от доски. «И молоток тебе в помощь», – сообразила баба Зоя. Сумку с продуктами аккуратно поставила на примятую траву, торопливо схватилась за лёгкий кусок дерева, боясь, что ничего у неё не получится. Но вскоре успокоилась: маленький гвоздь, торчащий не так нарочито, как большой, ушёл под шляпку в древесину со второй попытки. С другим пришлось повозиться. С каждым ударом всё ощутимее отдавало болью в ладонь, пальцы вмиг стали грязными, но баба Зоя старалась не обращать внимания на мелочи. Главное было – не искривить гвоздь, вбить его прямо, ну и желательно покончить с этим без посторонних, пока в овраге никого нет.
«Странно, почему так? Мрамор тот же, фотография
та же, а лицо мужа
с каждым годом будто стареет…».
«Молодец!» – тихо, но опять вслух похвалила себя баба Зоя, довольная результатом. Выбросила подальше подручное средство, обтёрла руки салфеткой и скорее за сумку: «Михайловна ведь ждёт!».
До дома оставалось минут десять скорой ходьбы, но женщина немного сбавила шаг, расслабилась: ну не убьёт же её соседка за опоздание. «Красота божья вокруг! И как это я раньше не любила осень?!» – удивлялась баба Зоя. Жёлтые листья в такт её настроению порхали с берёз то редко, поодиночке, то целым ворохом срываясь с деревьев под натиском ветра.
Поднявшись пешком на третий этаж (лифт для вечно молодых горожан предусмотрен не был), баба Зоя в первую очередь повернула к двери соседки. Чуть наклонившись вниз и опустив сумку на носки ботинок, коротко позвонила. Раздался привычный звонкий лай (породу маленькой собачки баба Зоя так и не смогла запомнить). Михайловна открыла не сразу. Лицо было хмурым и недовольным. «Наверное, сердится на меня за то, что я немного опоздала», – мелькнуло в мыслях бабы Зои. «Не пойду я к тебе, Зоя, – как будто подтвердила эти мысли Михайловна, но, вздохнув, продолжила, прикрывая телом вход в квартиру. – Решила выгулять Берту, пока дождя нет, и угораздило меня пойти через этот чёртов овраг! Зацепилась за гвоздь, упала, локоть сильно ударила и новые сапоги порвала. Вот как прогулялась», – подытожила соседка со слезами на глазах и закрыла дверь.
«Красота божья вокруг! И как это
я раньше не любила осень?!» – удивлялась баба Зоя.
Баба Зоя постояла немного как в забытьи и направилась к своей квартире. Войдя внутрь, она почувствовала облегчение. Приставила сумку к стене на обычное место, села на табурет и тихо заплакала. Нет, не из жалости к Михайловне, хотя ей, конечно, было жаль соседку. Просто баба Зоя в очередной раз ощутила, что давно ушедший муж не только шлёт ей укоры в виде лопухов и колючек, но и благодарит своими приветами и предупреждениями, пусть даже в виде вороны.
Елена Иркутова
